И уговорил, и пошли-таки, и эту мину осмотрели, под густым слоем травы она почти не видна была. Молодой сапер, подчиненный лейтенанта Чертова, положил на нее обычный накладной заряд - толовую шашку, поджег шнур, потом все быстренько ретировались в безопасное место. Но... через несколько секунд зоркие глаза лейтенанта заметят: примятая трава распрямилась, и толовый заряд скатился с мины. Время еще есть, шнуру Горсть секунд 30-40. - Сиди здесь, - приказал рванувшему было молодому саперу лейтенант Чертов, - у меня лучше выйдет!
         И побежал к заряду без особой опаски, ведь знал - времени на все хватит. И только когда подбежал и собрался было наклониться над шашкой, с ужасом увидел, что шнура уже нет - он догорел, а дымящийся огонек подошел к "кирпичу" заряда...
         На следующий день специальная комиссия будет расследовать, что и как произошло, и отчего шнур сгорал со скоростью, в два раза превышающей норму, и должен ли был лейтенант Чертов так рисковать и так далее. Но это будет уже следующий день, 7 сентября 1974 года. А вечером 6 сентября по пыльной дороге одного из полигонов, мимо поля и кустарников бешено мчался БТР - саперы везли в госпиталь своего тяжело раненного, залитого кровью, потерявшего сознание командира.
         Очнулся лейтенант Игорь Чертов только через трое суток, в палате прибалтийского госпиталя. Очнулся? Да нет... Просто душа вернулась в истерзанное тело, и не сразу человек понял, где он и что с ним, потому что вокруг была тьма, густая, непроглядная ночь без проблеска света. Он открывал глаза и закрывал глаза, но света не было, хотя за окнами пели птицы, шумели деревья - был день. И он понял, что больше не видит... А потом было еще одно страшное открытие... С его забинтованными-перебинтованными руками было что-то не так. Он хотел пошевелить хоть чуть-чуть пальцами рук и... понял, что не чувствует ничего. Потом была очередная перевязка, после которой он уже знал: кистей рук у него нет...
         Сейчас Игорь Ростиславович говорит, что и в те самые страшные дни у него не было мысли каким-либо способом поставить точку в своей жизни.
         - Знаешь, - говорит он, - я не психоаналитик и не могу свое тогдашнее душевное состояние разложить, по полочкам, но не было у меня желания прыгнуть во тьму и захлопнуть за собой дверь. Лежал в постели, часто без сна, и думал: вот вчера у меня была моя любимая, моя Лариса. Она меня нашла, она меня не бросит, а завтра приедет отец. А потом приедут друзья из части. И я буду думать, что делать... Вот эти мысли были у меня, как световая разметка во тьме, как священная дорожка. Кто-то, а может быть Господь Бог, отключил во мне самые страшные мысли... В соседней палате один парень лежал, он тоже зрение потерял, и все мне говорил; "Нет, лучше - из окна... - лучше - из окна!. А я ему: "Слушай, да тут же всего три этажа! Не повезет - только руки-ноги поломаешь. Это тебе нужно?". Как ни странно, мои слова ему помогли.
         В ноябре 1974 года Игоря Чертова переводят в военно-медицинский госпиталь имени Бурденко, в Москву, и там борьба за здоровье героя лейтенанта продолжается. Полгода в госпитале. Отдадим должное врачам: они сделали все, что могли. Но врачи не боги: зрение восстановить не удалось. Ну, а полноценные протезы рук ему могли бы сделать только в американском фильме "Терминатор". - Я на него совсем не похож, - смеется Игорь Ростиславович и продолжает. - А знаете, где состоялась наша с Ларисой свадьба? В госпитале имени Бурденко, где я находился семь месяцев и куда приехали наши родные и друзья, чтобы нас поздравить. Нет, не медицинский спирт пили, а шампанское. И свадебное путешествие было, и закончилось оно в Белгороде, где жила моя родня. Шло лето 1975 года.
         Это был "перекресток судьбы". Игорь Чертов был теперь женатым человеком. Лариса была рядом и теперь она встала между ним и суровой правдой жизни. А между тем о лейтенанте Чертове узнала вся страна, по крайней мере - вся армия. К нему приезжал корреспондент "Красной звезды", и вскоре в газете появился очерк о его подвиге, хотя он никогда не считал свой поступок подвигом.
         - Ну, просто мог послать за миной своего подчиненного, а побежал сам... Какой тут подвиг? Так он говорит. Но это скромность... А факт есть факт: за мужество и героизм лейтенант Чертов был награжден орденом Красной Звезды.
         Перекрёсток судьбы... Все-таки выбор был. Может быть, первый импульс шел от того самого случая в прибалтийском госпитале, где он отговорил молодого ослепшего парня от фатального поступка? В белгородской организации Общества слепых бывшему командиру саперной роты предлагают поехать в Старый Оскол и стать директором предприятия УПП ВОС.
         - Какой из меня директор? - в ответ вопрошал Чертов.
         Все же решили бросить лейтенанта на воспитательную работу, дать ему должность заместителя.
         Сказали так: "Характер у тебя есть, настрой что надо, вот и будешь поднимать дух у тех, кто послабее..."
         Кстати, напрасно в наше время отказываются от этого якобы "совкового" понятия - воспитательная работа.
         - Знаешь, - говорит Игорь Ростиславович, - иногда одним словом можно сделать в сто раз больше, чем руками и ногами. А уж дружеской беседой, правильным советом - и подавно. Скажу, что УПП ВОС - это предприятие, которое становится для ослепших или слепых с рождения и местом посильной работы, и клубом по интересам, и домом.
         Поняв это, заместитель директора Игорь Чертов взялся за работу. Изучал азбуку для слепых, читал, слушал кассеты, впитывал информацию - это все ему пригодилось не только для бесед. Культура, самодеятельность - тоже его сектор. И всегда рядом с ним была жена Лариса, и сейчас гордится чета Чертовых тремя уже взрослыми сыновьями!
         А тогда, больше 30 лет назад, он только начинал вершить свою "судьбу после света". На работе - люди со сложными, зачастую трагическими судьбами, и не всегда и не со всеми находил он общий язык. Одному молодому человеку сказал так: "Унюхаю тебя пьяным на работе - не будешь ты здесь работать. Даю тебе слово. Будешь на своей инвалидной пенсии сидеть".
         - Думаете, это жестоко? - спрашивает меня Игорь Ростиславович, и сам же отвечает, - да если мы в таком положении еще опускаться начнем - все! Хана! Не опускаться! Держаться! Это принцип исповедовал Игорь Ростиславович и тогда, когда взвалили на его плечи должность директора предприятия. Это для кого-то - удобное кресло. Чертова же назначили директором разваливающегося предприятия. И все напоминали: "Ты командир! Ты выдержишь!". А при чем тут командирство?
         Шёл двухтысячный год. Жесткий рынок безжалостно рубил под корень и более сильные предприятия, тут и зрячим, и сильным, и опытным случалось поднимать руки, переживать банкротство.
         - Несколько лет я барахтался, словно в ледяной воде, в этих долгах. В этом финансовом омуте, конечно, барахтался весь наш коллектив. Заказы на баночную крышку сокращались, металл дорожал, на нас сыпались санкции. Помогала нам администрация города, помогали кое-какие предприятия... И все, что я тогда переживал, переживала со мной моя жена. Приходил домой, как замороженный, ничего не слышал, ничего не видел. Но с Ларисой оттаивал. Да, мы продержались несколько лет. А потом - банкротство. Увольнения, конкурсное управление. Я ушел с должности. Не потому, что сдался. Пришли новые люди, они преобразовали предприятие, теперь стартует новое производство. Люди, работавшие у нас, возвращаются на предприятие, хотя пока не всем есть место. Реанимация еще не закончилась. И спасибо тем, кто нам помогал и еще поможет. А я... все равно остаюсь с людьми.
         На столе у Игоря Ростиславовича предмет гордости - новый респиратор, который теперь производит предприятие, причем - на отечественном оборудовании. Дай Бог вам удачи, люди, сумевшие и без света увидеть свет, люди не сломанные, люди не сдавшиеся.